Командир Ан-24: «Мы не герои, не надо аплодировать»
Молодой командир Ан-24 «Полярных авиалиний» 29-летний Тимур Павлов рассказал News.Ykt.Ru о своей мечте, которая стала успешной карьерой, а также о том, почему для пилота первым делом все-таки самолеты.
Тимур, расскажи, когда ты решил стать пилотом?
Сам я из Олекминска, отец у меня авиатехник. Он обслуживал самолеты Ан-2, Ан-24, Як-40, вертолеты Ми-8. Мы жили в районе аэропорта и я в детстве решил, что стану пилотом, хоть и знал, что будет тяжело. В 2005 году после школы поступил в Краснокутское летное училище гражданской авиации, это в Саратовской области.
Сколько лет понадобилось молодому выпускнику, чтобы стать командиром?
В 2008 году выпустился и в этом же году в июле устроился в «Полярные авиалинии» вторым пилотом Ан-2. Так как я олекминский, меня отправили на родину. Там я проработал до 2012 года. За это время прошел переподготовку на самолет Ан-3. Когда не было работы в Олекминске, меня командировали в другие районы республики. Можно сказать, всю Якутию объездил, побывал почти в каждом наслеге. В конце 2011 года написал рапорт о переподготовке на Ан-24, хотел летать на более крупном самолете. И в феврале 2012 года начал летать на нем вторым пилотом. И так пролетал еще три года, пока в 2015 году, 5 февраля не вступил в должность командира воздушного судна. 12 февраля выполнил первый самостоятельный полет Якутск – Батагай – Якутск.
У тебя есть свой второй пилот?
Такого понятия «свой» нет, они все время меняются. Так получается оттого, что не подгадаешь, у кого время отдыха начинается. Надо варьировать. Но мы все друг друга знаем, работаем нормально.
Ночные рейсы у вас бывают?
В зимнее время световой день короткий, утром рано в 6-7 часов – темно, прилетаем вечером, тоже темно. Это считается ночное время, темное время суток. А в бионочь, настоящую ночь, когда все спят, мы редко вылетаем. Так бывает, когда вдруг санзадание подвернется, человека надо спасти – поисковые, аварийно-спасательные работы, тогда время роли не играет. Ты должен вылететь в любое время.
Что за спасательные работы?
Каждую весну мы сбрасываем парашютистов над Маганом, это идет отработка происшествий, где нужна помощь спасателей в поиске пострадавших. Нам необходимо десантировать их со спасательным оборудованием в заданном квадрате на заданной высоте. Мы делаем круг, оцениваем ветер и дальше – сброс. Это не темный лес, ты летишь и знаешь, что делаешь. Не так, что «прилетим и на месте разберемся». Ты должен всегда быть готов. На это есть предполетная подготовка, где в течение часа ты должен ознакомиться с районом полетов, с метеоусловиями. Не менее часа ты изучаешь все это, если нужно, то можешь хоть три часа потратить на подготовку. Есть и предварительная подготовка, за день, за два.
Самое дальнее направление в Якутии, это какое?
Черский. 4 часа 20 минут в одну сторону. 9 часов и ты дома.
Вы летаете по определенным направлениям, или куда скажут?
Хоть куда, куда скажут. Когда я был командиром-стажером, то летал на месте командира, а рядом сидел инструктор. Он давал мне так называемые «провозки» - вот здесь делаешь это и это, какие-то особенности местности, которые ты мог упустить, когда летал здесь вторым пилотом. То есть ты никогда не летишь на аэродром в первый раз. Ты уже должен там побывать с кем-то, кто тебе покажет местные особенности. Все летали много раз по всем направлениям. Уже не осталось такого аэродрома регулярного сообщения, где бы кто-то не бывал. Все их знают.
Ты тоже был на каждом аэродроме в Якутии?
Конечно. И даже вне республики – в Магадане, Иркутске. Тоже подготавливаемся, летаем, ничего страшного. Чем больше аэродром, тем он проще, он оборудован различными системами. Некоторые говорят, ой, в Москве, наверное, трудно. Наоборот, там столько систем, столько диспетчеров, столько контроля. Когда тебя «заводят» это уже крайний случай, конечно, в идеале ты должен сам это знать, но если вдруг что, тебе всегда помогут. А на простых аэродромах приходится рассчитывать только на себя.
В мире есть разные аэродромы, которые признаны сложными, а в Якутии есть такие аэродромы, с каким-то природными особенностями?
Да, конечно, есть. Например, горный аэродром в Усть-Нере. Он стоит как бы «в кармане» гор, очень интересная схема. Но эта схема опять же учитывает безопасность, просто так не подлетишь, не сядешь. Нужно выдерживать рубежи, высоты, чтобы горы всегда были в поле зрения. В Алдане тоже особенный аэродром. Он не такой, чтобы «сложный», ты же к нему готовишься. Ты уже точно знаешь, что при плохой погоде туда и не полетишь, это запрещено. Все сделано с расчетом, так что нет ничего сложного.
А что сложнее – взлет или посадка?
Конечно, наверное, выполнить посадку. Но когда как. У нас нет такого понятия «легче» или «сложнее», в принципе, ты должен быть готов ко всему. И на взлете может быть сложная ситуация, и на посадке. Это все отрабатывается на тренировках, на аэродроме, на тренажерах, чтобы ты был подготовлен ко всем случаям и довел свои действия до автоматизма. Как таковых сложностей нет. Бывают просто случаи, когда придется постараться. Я, например, против того, что пассажиры аплодируют. Мы не должны из этого делать геройство какое-то, это наша работа.
Ты успел уже столкнуться с какими-нибудь чрезвычайными ситуациями?
На моей практике, к счастью, подобных ситуаций не было. Но я к ним готов. Потому что я слушаю старших товарищей, они рассказывают, как себя повели в разных ситуациях, что могли бы сделать иначе. Они делятся своим опытом, и ты представляешь, что если что-то подобное произойдет, ты будешь делать именно так. Здесь очень важно всегда интересоваться и спрашивать, потому что всей твоей жизни может не хватить, чтобы охватить все ситуации. Поэтому я учусь на чужих ошибках. У нас есть информация по безопасности полетов. Если случается любой инцидент, приходит документ и мы на разборах с ним ознакамливаемся. Делаем выводы, выносим рекомендации для своей работы. Такая у нас работа, что надо все учитывать.
Волнуешься ли перед вылетом? Ведь за твоими плечами полный салон пассажиров, такая ответственность…
Как такового волнения нет. Я же не один. У нас команда – второй пилот и бортмеханик. В них я уверен, как и они во мне, надеюсь. Мы друг за другом следим. Командир – это же не тот, кто все делает сам. Он организовывает эту работу. Люди же все разные, кто-то, например, медленный, но зато пунктуальный, точный, кто-то наоборот – быстрый, его надо проконтролировать.
Специалисты у нас все грамотные, никто просто так за штурвал не сядет. Все хорошо знают район полетов, ты можешь на них рассчитывать. Например, при сложных метеоусловиях, мы распределяем роли заранее, чтобы ты не отвлекался, пытаясь что-то делать за второго пилота или бортмеханика. Ты говоришь: "делаем так, а если не получается, то делаем так". Всегда можно уйти на второй круг или на запасной аэродром. У нас всегда есть топливо с расчетом на эти маневры, да еще с запасом.
У вас есть какие-нибудь профессиональные суеверия?
Мы люди технические, не шибко суеверные. Например, с училища нас учили говорить не «последний», «крайний». «Крайний рейс», «крайний день месяца», вот так.
А если, например, что-то забыл, то возвращаться - плохая примета?
Стараемся ничего не забывать. Телефон, сумка, линейка, документы – все должен взять и перед вылетом проверить. Наверное, от человека зависит. Я не очень суеверный. Мне говорили никогда не загадывать наперед, к примеру. А то люди, бывает, распланируют свой налет, уже мысленно и в отпуск вышли и вернулись из него и на пенсию ушли, грубо говоря. Лучше так не делать, потому что есть очень много факторов: по погоде можешь не никуда полететь, а ты себе уже загадал на три дня вперед. Вначале выполни. И занимайся текущими проблемами, по мере нарастания разбирайся с ними, а не загадывай вперед. Вот этому меня научили, не знаю, суеверие ли это.
Тем не менее, планы на будущее, наверное, есть. Какие?
Повышать профессионализм, брать от старших товарищей хорошее, стараться. А дальше, может быть, пойти на большую технику, но это в перспективе, мне пока и здесь забот хватает.
Какой самолет ты мечтал бы пилотировать?
Я даже не думал об этом. Все самолеты, с которых я начинал, Ан-2, Ан-3, в свое время мне очень сильно нравились. На Ан-24 мне тоже нравилось, когда я пришел на него, когда стало получаться. Я думаю, что хороших или плохих самолетов не бывает, у каждого своя особенность. Нет такого, что Боинг - это хорошо. У всех есть свои плюсы. Конечно, охота чего-то такого, мир посмотреть, большие трансконтинентальные рейсы, слетать за океан в качестве командира… Но пока даже не знаю. У нас собираются делать новые самолеты в России, посмотрим. Вот, SuperJet неплохой самолет, я считаю. Хотел бы на нем полетать.
Но пока у меня и здесь все нормально. Я не такой профи, чтобы сказать, что я перерос Ан-24. Есть еще много чего мне надо узнать, через что пройти, почувствовать самому. В теории я знаю, но на деле пока не доводилось. Вот когда я это узнаю, тогда и буду думать.
В пункте назначения вы отдыхаете или сразу обратно?
Заправка, досмотр самолета, выгрузка-погрузка пассажиров – и обратно. Рабочий день выглядит так: туда, час стоянки и обратно.
Пилоту нельзя выходить на рейс усталым. Как ты отдыхаешь?
Ну, как все, как обычный парень. Хожу в кино, в тренажерный зал, в бассейн по выходным. В кафе встречаюсь с друзьями, в «танки» играю. Недавно купил себе камеру GoPro, хожу снимаю, пытаюсь монтировать ролики, мне это интересно.
Наблюдал ли ты в полете какие-нибудь интересные природные явления?
Конечно. Но обычно камера не может передать всей этой красоты. Когда ты видишь большую луну, фотографируешь ее, она выходит не такая уж и большая. Или северное сияние видели, когда с Нюрбы летели. А на фото не так красиво.
И потом вся эта атмосфера, звук двигателей, все это усиливает впечатления. Много красивых природных явлений, но часто на них отвлекаться нельзя – не будешь же ты на взлете или посадке любоваться луной, у тебя других дел полно. Работа в первую очередь.
А семья есть?
Нет, семьи пока нет.
Наверное, у девушек особую популярность имеешь? Лётчик – это же очень романтичная профессия. В форме не ходишь по городу?
Я стараюсь не афишировать того, что я пилот. В форме щеголять – это не мое. Потому что начинаются вопросы типа «А не страшно летать». Первые два-три раза можно ответить, а потом уже надоедает. Представляюсь хоть кем, говорю, что учусь, что студент, но не пилот. Те, с кем я дружу, те знают. Мне даже не лень им рассказать какие-нибудь основы аэродинамики. Всем же я не буду это объяснять. Они думают, в двух словах им расскажи, но это же очень долго.
Что тебе больше всего нравится в работе пилота?
Об этой работе я мечтал с детства. Поэтому я знал, куда я шел, что здесь не только романтика, но и тяжелый труд, ответственность. Чем-то ты должен пожертвовать, например, не можешь куда-нибудь пойти с друзьями, потому что ты завтра летишь. А нравится тем, что это то, о чем я мечтал. Здесь ты постоянно узнаешь что-то новое, борешься со стихией, можно и так сказать, то туман, то ветер, осадки.
И каждый раз это по новому. И если вначале ты нервничаешь, то потом появляется опыт, профессионализм. Замечаешь, что сейчас ты более спокоен, чем год назад. Вроде ты одни и те же рейсы выполняешь, но каждый раз их по-разному воспринимаешь. Работа по сути своей творческая. Вот это мне нравится.