Маленький эпизод из летной жизни на Ми-2.
Я, молодой к/з, ввожу в строй молодого КВС, переучившегося с Ан-2, закончили все аэродромные тренировки и выполняем первый наш полет на работу. Работа с рыбинспекцией. Находим «бреков» (браконьеров), подсаживаемся, рыбинспекторы составляют Акт, что-то отбирают (сети, взрывчатку, рыбу сёмгу) и мы летим дальше. Все просто. Но в этой-то простоте и заковыка – расслабление. А при полетах, как учат старшие, да и сама жизнь – надо быть собранным до конца.
Заканчиваем работу на юге Кольского, на реке Варзуге, набираем 600м (безопасная приведенная) и топаем домой. И вдруг видим двух «бреков» с тяжеленными мешками (что там – понятно без объяснений), топливо есть, время тоже (полярный день). Очень быстренько, можно сказать в попыхах, заходим.
Игорь, сын нашего старшего бортмеханика, слева, я – справа, на земле низкорослые деревца. Несущий винт выше их, а вот рулевой винт надо ставить между деревцами. Ничего в этом сложного нет – это когда сам слева, потому что за долгие годы так с машиной свыкаешься, что чувствуешь ж…, где РВ. А тут «за рулем» новичок – ему не установить РВ строго между деревцами. Беру управление на себя. Но я-то сижу справа и ощущения «хвоста» совсем другие. Кто летал на «спарке» Ми-2, помнит как там установлено кресло, со сдвигом назад - ощущения совершенно не те. Зависаю, осматриваюсь, смещаюсь вправо, предполагая что «хвост» свободен, рыбинспекторы выскакивают а я снижаюсь… Не рассчитал. Задеваю лопастями рулевого винта за ветки деревца, законцовки деформированы. А ведь ещё надо лететь до Мурманска больше ста км. Пока инспектора занимались своим делом, мы подрубили препятствия, внимательно осмотрели повреждения, и я принял решение перелетать на базу.
Дома техники втихаря заменили законцовки, замазали вновь установленные грязью перемешанной с пылью и машина летала дальше. Мне же это стояло 20 литров спирта с обильной закусью, да потерю нервных клеток, которая и сейчас, нет-нет да и вспомнится в три часа утра – и сон как рукой…
Я, молодой к/з, ввожу в строй молодого КВС, переучившегося с Ан-2, закончили все аэродромные тренировки и выполняем первый наш полет на работу. Работа с рыбинспекцией. Находим «бреков» (браконьеров), подсаживаемся, рыбинспекторы составляют Акт, что-то отбирают (сети, взрывчатку, рыбу сёмгу) и мы летим дальше. Все просто. Но в этой-то простоте и заковыка – расслабление. А при полетах, как учат старшие, да и сама жизнь – надо быть собранным до конца.
Заканчиваем работу на юге Кольского, на реке Варзуге, набираем 600м (безопасная приведенная) и топаем домой. И вдруг видим двух «бреков» с тяжеленными мешками (что там – понятно без объяснений), топливо есть, время тоже (полярный день). Очень быстренько, можно сказать в попыхах, заходим.
Игорь, сын нашего старшего бортмеханика, слева, я – справа, на земле низкорослые деревца. Несущий винт выше их, а вот рулевой винт надо ставить между деревцами. Ничего в этом сложного нет – это когда сам слева, потому что за долгие годы так с машиной свыкаешься, что чувствуешь ж…, где РВ. А тут «за рулем» новичок – ему не установить РВ строго между деревцами. Беру управление на себя. Но я-то сижу справа и ощущения «хвоста» совсем другие. Кто летал на «спарке» Ми-2, помнит как там установлено кресло, со сдвигом назад - ощущения совершенно не те. Зависаю, осматриваюсь, смещаюсь вправо, предполагая что «хвост» свободен, рыбинспекторы выскакивают а я снижаюсь… Не рассчитал. Задеваю лопастями рулевого винта за ветки деревца, законцовки деформированы. А ведь ещё надо лететь до Мурманска больше ста км. Пока инспектора занимались своим делом, мы подрубили препятствия, внимательно осмотрели повреждения, и я принял решение перелетать на базу.
Дома техники втихаря заменили законцовки, замазали вновь установленные грязью перемешанной с пылью и машина летала дальше. Мне же это стояло 20 литров спирта с обильной закусью, да потерю нервных клеток, которая и сейчас, нет-нет да и вспомнится в три часа утра – и сон как рукой…