Эх-х-х
Читаю я, уважаемые Деды, вашу ветку, и зело печалюсь, что не привелось в свое время заняться чем-нибудь столь же высоким и солидным, как авиация, атомная энергетика, или, на худой конец, проектирование клапанов-отсекателей. Времена не выбирают, а мое время не очень способствовало стремлениям фундаментальным, и золоты грез было вынужденно либо по глупости разменяно на медяки обыденности, если можно так выразиться.
С другой стороны, современные еропланы летают за счет усилий огромного количества людей, и скромная человеческая единица, должно быть, очень уязвима сама по себе в отдельности, особенно при всех этих политических перетрубациях, переделе границ и прочих ревальвациях.
Хлебнув вашего ароматного чайку, отправляюсь в очередную скучную командировку - и увы, даже не на аэроплане.
Поскольку на вступительный взнос еще не наскреб, привешу чужую ксерокопию об авиации и невеселой прозе жизни.
_---------_
Сторож авиационной школы Григорий Косоносов поехал в отпуск в деревню.
- Ну что ж, товарищ Косоносов, - говорили ему приятели перед отъездом, - поедете, так уж вы, того, поагитируйте в деревне-то. Скажите мужичкам: вот, мол, авиация развивается... Может, мужички на аэроплан сложатся.
- Это будьте уверены, - говорил Косоносов, - поагитирую. Что другое, а уж про авиацию, не беспокоитесь, скажу.
В деревню приехал Косоносов осенью и в первый же день приезда отправился в Совет.
- Вот, - сказал, - желаю поагитировать. Как я есть приехавши из города, так нельзя ли собрание собрать?
- Что ж, - сказал председатель, - валяйте, завтра соберу мужичков.
На другой день председатель собрал мужичков у пожарного сарая.
Григорий Косоносов вышел к ним, поклонился и, с непривычки робея, начал говорить дрожащим голосом.
- Так вот, этого... - сказал Косоносов, - авияция, товарищи крестьяне... Как вы есть народ, конечно, темный, то, этого, про политику скажу... Тут, скажем, Германия, а тут Керзон. Тут Россия, а тут... вообще...
- Это ты про что, милый? - не поняли мужички.
- Про что? - обиделся Косоносов. - Про авияцию я. Развивается, этого, авияция... Тут Россия, а тут Китай.
Мужички слушали мрачно.
- Не задерживай! - крикнул кто-то сзади.
- Я не задерживаю, - сказал Косоносов. - Я про авияцию... Развивается, товарищи крестьяне. Ничего не скажу против. Что есть, то есть. Не спорю...
- Непонятно! - крикнул председатель. - Вы, товарищ, ближе к массам...
Косоносов подошел ближе к толпе и, свернув козью ножку, снова начал:
- Так вот, этого, товарищи крестьяне... Строят еропланы и летают после. По воздуху то есть. Ну, иной, конечно, не удержится - бабахнет вниз. Как это летчик товарищ Ермилкин. Взлететь - взлетел, а там как бабахнет, аж кишки врозь...
- Не птица ведь, - сказали мужики.
- Я же и говорю, - обрадовался Косоносов поддержке, - известно - не птица. Птица - та упадет, ей хоть бы хрен - отряхнулась и дальше... А тут накось, выкуси... Другой тоже летчик, товарищ Михаил Иваныч Попков. Полетел, все честь честью, бац - в моторе порча... Как бабахнет...
- Ну? - спросили мужики.
- Ей-богу... А то один на деревья сверзился. И висит, что маленький. Испужался, блажит, умора... Разные бывают случаи... А то раз у нас корова под пропеллер сунулась. Раз-раз, чик-чик - и на кусочки. Где роги, а где вообще брюхо - разобрать невозможно... Собаки тоже, бывает, попадают.
- И лошади? - спросили мужики. - Неужто и лошади, родимый, попадают?
- И лошади, - сказал Косоносов. - Очень просто.
- Ишь черти, вред им в ухо, - сказал кто-то. - До чего додумались! Лошадей крошить... И что ж, милый, развивается это?
- Я же и говорю, - сказал Косоносов, - развивается, товарищи крестьяне... Вы, этого, соберитесь миром и жертвуйте.
- Это на что же, милый, жертвовать? - спросили мужики.
- На ероплан, - сказал Косоносов.
Мужики, мрачно посмеиваясь, стали расходиться.