Полет на полюс.
Небольшое предисловие.
Пришло время воспоминаний о прошлом. А значительная часть воспоминаний, это годы летной службы. А их достаточно много, это значит около сорока лет. Но о первых четырнадцати годах я рассказывать не буду. Да, было много интересного, о чем можно долго рассказывать. Но это особая тема, к ней еще может быть вернусь. Но я хочу здесь рассказать именно о летной работе, а вот тут громадная разница. Скажу коротко, в чем она состоит: за четырнадцать лет службы в Морской авиации я налетал 760 часов, а за последующие 24 года – 19000 часов. Поэтому – о летной службе.
Еще, вот, о чем хочу предупредить: со времени описываемых событий прошло уже 50-60 лет. Конечно все даты, события, места сейчас можно легко найти и восстановить в интернете, но я сознательно не хочу этого делать. Я буду говорить только о том, что сохранила моя память, поэтому возможны какие-то небольшие ошибки в датах, отклонения, не обращайте на них своего внимания.
Я был еще пионером, а может быть еще и октябренком, когда вся страна жила великими событиями: Чкаловский перелет, Папанинская эпопея, Северный полюс, Земля Франца-Иосифа, о. Рудольфа, знаменитые летчики Водопьянов, Мазурук! Наши мальчишеские сердца замирали при одном воспоинании о них. Знаменитая четверка была одним словом: ПАПАНИНКРЕНКЕЛЬШИРШОВИФЕДОРОВ! Мог ли я даже во сне представить себе, что через каких то примерно двадцать пять лет академика Федорова, Нач. гидрометслужбы страны, второй раз на полюс повезу я!! И что полученный из рук автограф Папанина будет храниться у меня много лет! А три штурмана из тех четырех, папанинских, будут моими учителями и наставниками в начале моей работы в Полярной авиации! Это Лев Миронович Рубинштейн, Вадим Петрович Падалко и Валентин Иванович Аккуратов, бывший Флаг-штурманом Полярной авиации. Из его рук я получал Свидетельство штурмана 3-го класса, затем второго и первого. И он же выпускал меня на самолете Ан-12. А причем тут третий и второй классы, ведь у меня еще в армии был первый класс!?А дело в том, что мы здесь начинали с нуля. Когда один из нашей группы счастливчиков вякнул, что у него еще в армии был второй класс, в ответ получил: Заткни ее себе его в...и забудь о нем.. Вот такие кренделя выделывает жизнь. Нарочно не придумаешь.
В 1947-м году я потупил в Военно-морское авиационное училище летчиков истребителей. Надо сказать, что попал я туда чисто случайно. Дело в том, что меня просто не имели права принимать из-за моего возраста: мне было тогда только шестнадцать лет, просмотрели, проглядели. Семнадцать мне исполнилось только через два месяца после принятия присяги, а по закону присяга принималась только у совершенолетних, т.е. с восемнадцати лет. Так что я был самым молодым в одном училище, потом в другом, Военно-морском минно-торпедном авиационном училище, которое я закончил в 1951-м году. Оно готовило летчиков-торпедоносцев.
Вот, тут первое отступление, дальше их будет много. Вопрос, который на первый взгляд кажется смешным: А что такое – летчик? Вот, мы часто слышим: герои-летчики, герои-моряки, герои-полярники. Ну, понятно кажется: смешной вопрос. Каждый знает, что летчик ,это- человек, который управляет самолетом. А штурман самолета, он летчик? А бортмеханик (борттехник, бортинжннер- в зависимости от типа самолета), бортрадист, они кто? А на корабле капитан, боцман, матрос, они конечно моряки. А штурман-моряк? А корабельный повар, кок, он-моряк? Ну, и так далее...
Да, вот, еще о полярниках, раз я и о них вспомнил. Так ,вот кто такие полярники? Кто живет на полярных станциях? Это метеорологи, гидрологи, гляциологи, геофизики, радисты, т.е.люди, имеющие определенные знания, необходимые для выполнения каких-то научных программ и обеспечения жизнедеятельности, длительное время небольшой группой вдали от всего мира. Есть большие полярные станции, где может быть и более десяти человек, так там даже и повар может быть. А есть и совсем небольшие. где живут и работают два года пять-шесть человек.
А к чему я это? а просто , заговорив о полярниках, я вспомнил о знаменитом, известном всему миру, человеке. Так кто же он такой. Иван Дмитриевич Папанин! Какая у него была специальность? А никакой, он просто был чекист, даже большой чекист. Он был, если не ошибаюсь, Нач. губчека Крыма. Многие чекисты ушли со временем, как писали о них, на хозяйственную работу, подальше от света, от глаз. А он много лет жил где-то на северо-востке, где-то около м.Шмидта. Но страна не забывает своих героев. Я не знаю никаких подробностей, но пришло время, и он был назначен начальником дрейфующей полярной станции «СП-1».
У меня где-то в архивах есть статья под названием, если не ошибаюсь, «Маузер». Я так пишу неопределенно потому, что читал я ее очень давно, но содержание ее помню прекрасно и постараюсь передать ее как можно более точно.
Папанин не был специалистом ни в одной «полярной» области. Он был НАЧЛЬНИКОМ! Он не вел метеонаблюлений, он не вел дежурств, как остальные, он не готовил еду. Но зато он был парторгом и регулярно проводил партийные собрания с группой из трех человек с Ширшовым и Федоровым, а четвертый, Эрнест Кренкель, беспартийный, в это время бегал вокруг палатки и тер себе уши. А после собрания он получал протокол собрания из рук парторга и отправлял его в Москву. Кренкель понял, что он так долго не выдержит и подал заявление в партию. Но строгий парторг был начеку и собрание отказало ему в приеме, потому что он был немец. А чем же он занимался, не имея никаких обязанностей? Он с упоением ежедневно занимался своим маузером, он разбирал и собирал его сотни раз, он это делал это с закрытыми глазами. Он делал это стоя спиной к столу. Кренкель говорил, что они уже слышать не могли это щелканье деталей маузера. Когда они уже плыли на пароходе на Большую землю, он в свой маленькой каюте занимался тем же самым и Кренкель решил над ним подшутить: он незаметно схватил одну маленькую детальку от маузера и сунул себе в карман. Что тут началось!!! Иван Дмитриевич с ума сходил: он же не мог забыть!! Он сотни раз собирал и разбирал свою машинку, а детальки нет и нет! Он облазил на пузе пол крохотной каюты. Он обыскивал сто раз все свои карманы. Ведь этого же быть не может!!! Слышали, что он чуть ли не бьется головой о переборку каюты! В конце концов Кркнкель не выдержал . отдал детальку и и убежал чтобы не быть убитым на месте. И с этого момента и до конца жизни, даже когда его сделали адмиралом, доктором наук и Начальником Главсевморпути Кренкель был его самым страшным врагом.
Однако пора вернуться в наше время.
Годы службы, как я уже говорил, я пропускаю. Это особая тема, о ней можно много, очень много рассказывать, но об этом как-нибудь в другой раз.
В 1960-м году было очередное сокращение армии на миллион двести, так называемый «Хрущевский разгон армии». В значительной степени это коснулось авиации, другими словами – был переломлен хребет военной авиации страны. Были уничтожены тысячи боевых самолетов. Чтобы поняли, что я не преувеличиваю. На хорошо знакомый мне аэродром Николаевка в Южном Приморье согнали порядка двухсот реактивных торпедоносцев Ил-28. В дивизии примерно триста машин, и сказали: Братцы матросики! Вот вам пилы ,ломы, автоген (я немного утрирую). Вам тоже досрочный дембель! Начинайте вон с того края! Перекуем мечи на орала! Ура!! И порезали все новейшие по тому времени самолеты. Так это только на одном аэродроме! Десятки тысяч летного состава были выгнаны как собаки на гражданку или без пенсии или с минимальной пенсией, без гражданской специальности, но уже обремененные семьей, детьми.
А что сделали с пенсиями? Примерно за год вышел приказ, по которому выслуга лет за год службы на поршневых самолетах считать не год за два как раньше, а год за полтора, а на реактивных остается, как прежде А дальше разъяснение: с пересчетом всей прошлой службы! Объясняю: На бОльшую пенсию нужна выслуга 25 лет, на мЕньшую – 20 лет. Так вот такой яркий пример: Летчик был в училище три года и десять лет работал в транспортной авиации. Что он имеет в случае демобилизации? Три года училищных год за год и десять лет год за два. Итого – двадцать три года выслуги, т.е.в случае ухода небольшая пенсия уже обеспечена. Но вот неожиданная демобилизация, выслугу ему пересчитывают, десять лет превращаются из двадцати в пятнадцать, плюс три училищных, итого восемнадцать. Гуляй, мальчик!! А кто летал и на тех, и на других – несложно самостоятельно пересчитать. Вот и я оказался в таком положении, полгода оставалось до пенсии.
Но мне невероятно повезло! Через полтора года невероятных усилий мне удалось вернуться на летную работу и я пролетал еще двадцать четыре года!!!
На третий день после приезда в Москву я отправился в в УПА – Управление Полярной авиации. По началу все, совершенно неожиданно оказалось очень хорошо. Разговариваю с Нач.отдела кадров Исаевым. Морская авиация - очень хорошо. Подходишь. На Бе-6 летал – отлично! С астрономией знаком? А как же! В училище полный курс авиационной астрономии! Давай паспорт и военный билет, как раз группа штурманов собирается. У меня от радости дыхание сперло-неожиданно, как просто оказывается!!!! Но у меня еще нет ни паспорта, ни военного билета. Сколько дней даете? Ну, не более недели. На четвертый день прихожу: опоздал, дорогой, группа собрана. А я???? А ты в резерв. Вот направление на мед.комиссию, и жди. А сколько может это продолжаться? А кто знает. Может три месяца, а может год.
Пробыл я в этом резерве полтора года. Сколько раз я за это время приходил к Исаеву – не пересчитать. Ждите, ждите, ждите...Через сколько-то лет я встретился с Исаевым, пригласил его в ресторан, хорошо посидели и я его спросил: Я десятки раз приходил к Вам, Вы говорили зайди месяца через три, а я приходил через месяц, Вы говорили - через месяц, а я – через неделю. И Вы ни разу не психанули, ни разу голос не повысили! Его ответ я никогда не забуду: Марк, я видел Ваши глаза.
А я работал где-то лаборантом... техником, какие-то схемы монтировал.., я уже потерял надежду когда-нибудь оказаться в кабине самолета. И вдруг, однажды телефонный звонок мне на работу, голос Исаева: Марк Соломонович, Приказом Шевелева Вы зачислены штурманом самолета в 254-й отряд полярной авиации. Даже сейчас, в эту минуту у меня почти дыхание перехватило. А уж тогда.......!
Собралась группа из девяти штурманов, девяти счастливчиков. Все как и я из армии. Месяц занятий в Учебном отряде ПА. Более интересного курса у меня не было за всю жизнь. Все новое: Карты с условными меридианами,изданные специально для Арктики и Антарктики, особенности арктической навигации, навигационное оборудование с-тов ПА, авиационная астрономия, без которой ни один полет не будет обходиться. Да все было настолько интересно, что мы, как губки, впитывали все, что нам давалось. Мы прекрасно понимали, что ничего лишнего, что все это понадобится в каждом полете. Еще момент: а преподавали нам пилоты, штурманы, техники, о которых мы с детства слышали, читали!!!
А потом на самолете Ил-14 с двумя старейшими полярниками – командир – Константин Михаленко и штурман – Морозов, мы полетели «до конца географии» - Москва-Архангельск Амдерма-Диксон-Хатанга -Тикси-Чокурдах Анадырь-М.Щмидта. Перед каждым взлетом Морозов говорил одному из нас: этот участок твой, работай. Так мы за четверо суток прошли весь маршрут, а по прилету легендарный штурман Валентин Иванович Аккуратов вручил каждому из нас «Свидетельство штурмана третьего класса» А потом месячная стажировка.
Ну, вручили проездные документы и – давай шуруй на Диксон, там экипаж Ракитянского работает, вот с ним месяц и поработай. Прилетаю на Диксон. Где Ракитянский? Носится где-то, жди, вон в той комнате место есть. Захожу в комнату и вижу на второй кровати спит какой-то старичок. Старичок, это как мне тогда показалось, он был наверно лет на тридцать моложе меня сегодняшнего. Я об этом эпизоде не раз писал и рассказывал, но не могу удержаться, может кто не читал.
Так интересно и необычно получилось. «Старичок» зашевелился, сел: О, хорошо, давай выпьем. Достает из тумбочки бутылку, из под кровати завернутую в тряпку соленую рыбину. Выпили по одной, по другой, и начал он мне рассказывать. Лечу я вчера из Москвы, а рядом сидит какой-то толстый бухгалтер. И вдруг,он меня, еш твою копоть, спрашивает: А ты знаешь, кто открыл Норильск? Я ему говорю – я открыл Норильск. А он опять. еш твою копоть, нет, ты мне скажи, кто открыл Норильск? Я ему опять: я, я открыл Норильск!!! И с такой обидой он мне все это рассказывает! Потом он опять задремал. Я вышел в коридор, спрашиваю: что это за чудак? Ты не знаешь, это же Матвей Ильич Козлов! У меня челюсть отвисла: Это Матвей Ильич Козлов!!! Это был один из самых знаменитых полярных летчиков страны, легендарная личность! Он уже давно не летал, а тогда он должен быть руководителем полетов на ледовой главной базе ежегодной Высокоширотной экспедиции. О нем, о его действительно подвиге, был фильм «Остров Безымянный».О содержании не буду, ищите сами в интернете.О нем говорили, что если в Полярной авиации есть герои, то это прежде всего Мотя Козлов. В интернете достаточно набрать «Полярный летчик Матвей Ильич Козлов» и много можно там прочитать. Два или три раза подавали на Героя, но так он Героя и не получил. О том, как он не получил Героя первый раз с удовольствием расскажу.
У какого-то партийного босса самого высокого уровня был то ли юбилей, то ли еще что, и в числе приглашенных были знаменитые полярные летчики, недавно вернувшиеся из одной из своих героических эпопей: то ли папанинской, то ли челюскинской. Это было в Доме правительства («Дом на набережной» Трифонова). Подошли ребята к подъезду, а около него стоит извозчик с телегой, и тут Моте в голову пришла мысля....... Где то на высоком этаже хозяин с хозяйкой встречают гостей. Пришли уже почти все. Очередной звонок, дверь открывается и в дверях стоит...кобыла с множеством разноцветных подарков на шее. Проблема была в том, что лошадь не может как собака или кошка идти вниз по лестнице, там была целая операция. Шума много было. На другой день Сталин подписывал Указ о присвоении.....героям летчикам. Так вот против фамилии Козлов рукой вождя написано:...Аэтому м.....у - ..й, а не золотую звезду. И.Сталин. Упорно говорили, что это быль, а не легенда.
Когда через много лет его хоронили, то за гробом человек двацать несли красные бархатные подушечки с орденами. А его «еш твою копоть» стало у нас классикой.
Стажировка.... Она представляется обычно так: молодой специалист «в любой области) несмело что-то делает, а управляет им и следит за каждым его движением старый опытный волк. Все было не так. Никакого штурмана-инструктора, просто – меня на год раньше поставили в экипаж Ракитянского. А штурман Борис, фамилию забыл, он пришел в полярную авиацию на годом ранее, но за этот год налетал 600-700 часов. Я же работал совершенно самостоятельно, а он, конечно, поглядывал.. Налетал я за 24 дня 160 часов. Не забыли: весь налет за 14 лет в армии – 760 часов. Это только представить себе: Первый месяц в Арктике, стажировка, побывал на всех полярных станциях, на Северной земле и на Земле Франца-Иосифа, Новой земле, один раз даже на СП ходили, кажется это был СП16, где-то на 80-й параллели, т.е.км. в двухстах от полюса!!! Когда вернулся в Москву, дома спрашивают:ну как Арктика? Арктика, как Арктика. Какой-то затор в голове, ничего не мог говорить. И только на другой день или через день открылась голова и я готов был часами рассказывать о том, что я видел и пережил. А потом поставили мне штамп в Свидетельство и через сколько -то дней я полетел, как обычно, на месяц на Диксон, как штурман самолета. Так, началась моя работа в Полярной авиации.
Прошло несколько лет, и вот я на обычном месячном дежурстве на Диксоне. Что значит дежурство на Диксоне? Диксон, это остров в четырех км. от материка и на нем один их центральных аэродромов Полярной авиации Западного сектора Арктики. Там всегда базировались два дежурных самолета. На Диксоне всегда было много работы, но случись что-то и требуется немедленная помощь, то мы мы немедленно прекращаем любую работу и летим туда. А причины могут быть разные: неожиданная болезнь, мишка подрал, может на материке с ребенком что-то случилось, да мало ли что может быть. Был однажды и такой случай. Наработались мы, только собрались отдыхать, звонок: срочный санрейс с какой-то отдаленной полярной станции. Несколько часов летим туда. Самолет встречает женщина.
Что случилось, кто-то заболел? Смеется: я больная. Что такое? На аборт лечу. А что, имеет право. И вот, санрейс. Везем ее на Диксон в больницу, а через несколько дней обратно. В общем, понятно, что такое дежурство на Диксоне.
И вот однажды вызывает командир отряда Я. Дмитриев, он как раз со своим экипажем здесь был, Юлика Векслера, это командир экипажа, и меня. Прихожу один.
- А Векслер где?
- Не знаю, гуляет где то.
-Ну ладно. Тут история такая. Завтра прилетает академик Федоров с группой иностранцев, приспичило им на полюсе побывать. Ну, и отказать им не могли. Они на пассажирском Ил-14 прилетели, а дальше уж вы с Векслером.
Я тут опять отвлекусь немного.Экипаж у нас был уникальный: К-р-Векслер, штурман – Эдельштейн, б.механик Костя Гуревич,и два «нацмена» один русский и один украинец. Ну, это так, между прочим.
Значит так: завтра утром вылетаете и весь первый день на облет полярных станций, Федоров скажет на каких он захочет побывать. Ночуете на .Рудольфа, ну а утром на полюс. Тут Кривошеев, штурман отряда: Марк, найдешь полюс? Дык, куда я денусь, ваша школа!.
- Карты, таблицы, все есть?
- Все есть, все на месте.
- Ну давай повнимательней там, Векслеру скажи,точка полюса для нас превратилась
Вот, тут я должен кое-что пояснить. Все помнят, или слышали, или читали о первом полете на полюс: шум на весь мир, циклоны, обледенение, шум, гам... А тут все так просто, давай, вроде того: слетай на полюс. Я не буду вдаваться в подробности, но просто поверьте мне, что с теми картами с условными меридианами и с теми гироскопическими компасными системами, бывшими у нас на борту, полюс для нас превратился в самую обычную точку, как, скажем, остров в ста километрах от Диксона. То есть для штурмана, в смысле навигации – никаких проблем.
Утром приходим на самолет... и шары на лоб!! Дело в том, что все наши самолеты в грузовом варианте, т.е.железный пол, откидные сиденья, откидной металлический столик. А тут на полу длинный красивый ковер растелен, на столике скатерть, ваза с фруктами. Ни хрена себе, скурвился полярничек!!
Через некоторое время входит к нам в кабину Евгений Константинович. Да, говорит, давненько я не бывал в этих краях, да и в самолетах у нас было попроще. Увидев наши недоуменные взгляды: ковер фрукты! И вдруг до него дошло: так это... повернулся и вышел. И видели мы через неплотно закрытую дверь какую выволочку он давал стоящему перед ним Начальнику Диксонского радиометцентра!
Первую посадку мы сделали у полярной станции «Мыс Желания». Это на северной оконечности Новой земли. Когда вернулись на самолет – ни ковра и ни вазы.
Переночевали мы у полярников на о.Рудольфа, это самый близкий к полюсу остров. Если память мне не изменяет, то это 83-я или 84-я параллель, т.е. 600-700 км. от полюса, примерно три часа полета. И утречком – вперед строго на север! Входит в кабину Е.К. и сразу ко мне:Штурман, мы должны показать им полюс. Вы поняли – ПОЛЮС!
Все понял, Евгений Константинович. Покажем им полюс в лучшем виде! Я не помню точно какие слова я ему сказал, но что-то в этом духе. А понял я,что предстоит показуха, правда, абсолютно безобидная.
Тут я опять отвлекусь,чтобы объяснить, как точно определяется точка полюса. А определяется она точно только измерением секстантом высоты Солнца т.е. точке полюса в данный момент соответствует определенное значение высоты солнца. Опять же небольшое пояснение, никак без этого не обойтись. Высота Солнца, это угол между линией горизонта и направлением на светило. И высота эта определяется при помощи секстанта. Тут какой-нибудь ушлый морячек может ехидно заметить: Салага: не секстанТа, а секстана! Но это у моряков, а в авиации этот прибор принято называть секстантом. Так, вот, штурман при приближении к заветной точке беспрерывно измеряет этот угол и точно знает, опять не вдаваясь в подробности,. Сколько миль осталось до нее. И вот, наконец, штурманский вопль: Мужики, полюс!!! Ну, полюс то полюс. А внизу разводье. Или трещины между льдинами, или айсберги, вайсберги и прочие рабиновичи!! И начинаешь крутиться вокруг в поисках подходящего места для посадки. И это может продолжаться и десять, и двадцать минут, и место это может оказаться и в десяти км.и гораздо дальше от точки полюса.
И вот, тут начинается показуха. Я вытаскиваю на лед раскладной столик. Ставлю на треноге девиационный пеленгатор, на столе астрономические таблицы, карта, в общем, с важным видом, что-то считаю на линейке, измеряю, а они, иностранные журналюги и Федоров с ними, почтительно стоят вокруг. Наконец проказываю направление. Проходим несколько сот метров (льдина очень большая) и наконец вот он, полюс....Ура!!! Втыкается в лед штырь, к нему привязывается заранее приготовленный длинный тонкиий шнур. Все берутся за второй конец и мы делаем полный круг вокруг этого штыря. И после этого Евгений Константинович поздравляет всех и торжественно вручает каждому красивый значок и на нем надпись:
«Совершившему кругосветное путешествие». К моему сожалению, он у меня не сохранился.
Полярник Марк Эдельштейн