А в отношении количества стрельб могу сказать следующее: спрашивать у лётчика – это спрашивать не по адресу! Далёким от авиации это не понять, но сами лётчики об этом прекрасно знают!
Из моего поколения и близких к нему, большинство лётчиков на Ту-128 стреляли по одному разу, редко кто по два раза. Стрельбы полк выполнял, как правило, для молодых лётчиков, чтобы они законно несли боевое дежурство, хотя и без стрельб БД они несли. А что лётчик? Каждый лётчик был готов стрелять хоть каждый день. В Амдерме, кто заменился, не стреляли, они из полков приходили туда полностью боеготовыми.
Можно ещё где выполнить стрельбу? При проверке боевой готовности полка Министром обороны, когда полк стреляет на полигоне, при мне ни один полк не проходил такой проверки.
Главная задача полностью боеготовых лётчиком была не стрелять, а нести боевое дежурство. Вспоминаю, что в Амдерме у моего однокурсника и друга В.Смирнова, с которым вместе пуд соли съели, число дежурств доходило до 28 (если ошибаюсь, то амдерминцы меня поправят). Если лётчика из БД поднимали на сопровождение разведчика, то он этим полётом продлевал себе срок лётной готовности.
В Амдерме и без дежурств не так густо было с полётами, а при таком интенсивном дежурстве некоторые лётчики по налёту не подтверждали класс, им приходилось налёт приписывать. Командование разрешало это делать, понимая, что лётчики не виноваты, а деньги за классность для них нелишние. Замкомполка Г.Садовников, вспоминаю, тоже себе налёт приписывал и ежемесячно дежурства тоже, переделывая в конце месяца за счёт тех, у кого много дежурств, приказы по дежурству (и одного раза не дежурил, по крайней мере в том периоде, когда правил Ковальчук, а я был ИО начПО, поэтому всё видел своими глазами).
Почему приписывал? Он постоянно руководил полётами, разведку сделает – и всё на этом. Пока он был замом, то три командира полка сменились (Недиков, Дудаков, Ковальчук). Мог бы и на место Ковальчука прийти новый, если бы не гибель капитана Валеева, талажского лётчика, в марте 1980 года, - руководил полётами Садовников, после чего его перевели в ДОСААФ. Его не назначали командиром полка лишь потому, что у него не было академии, насчёт высшего, то, наверно, было.
Думаю, во всех полках была такая практика, если были проблемы с налётом. В этом, считаю, ничего антиморального: вины лётчика, что не налетал часы, не было! А деньги нам платили не такие уж и большие, тем более для Амдермы, просто в Амдерме их, по большому счёту, тогда негде было тратить.
А вот в Семске в году 73-ем или 74-ом, летом, опытным лётчикам повезло: пролетали с востока где-то южнее шары, лётчики могли по случаю увеличить количество своих стрельб. Лет 10 назад об этом здесь были длинные воспоминания, и я, будучи очевидцем, тогда вспоминал, как несколько лётчиков поднимались и пускали ракеты по шарам, но безуспешно. Не помню, кто первым стрелял, возможно, Гайдуков, как бы не дважды; потом с КП прибыл комполка Костенко, полетел – не сбил, Григорий Макарович тоже мог стрелять, но точку, вроде, во втором своём полёте поставил Костенко: он сбил шар (возможно, и в своём первом). Ладно, гадать тут не стану, воспоминания затуманены временем, но хорошо помню, как все хотели полететь на сбитие, шли разговоры, что кто собьёт, тому орден или медаль дадут. Кшинину, Евдокимову, Дондукову? (выпуск-69, Мао заменился в Амдерму) и другим опытным попытаться сбить не дали, хотя кто-то их них мог и сбить, но впереди маячал орден или хотя бы медаль «За боевые заслуги». По медалям итог такой: ничего никому не дали.
Как бы потом командир не рассказывал, что это были наши шары…
