Зато вот этот фрагмент из книги Шевчука прям сразу приходит на ум:
«
Идём без груза, порожняком. Полёт спокоен, не болтает.
Скорость 200-210 км в час, высота полёта 500 метров. Я удобно устроился в левом
кресле, машину ведёт второй пилот.
На нашей высоте полёта висит в небе какое-то белесое одеяло. Довольно
толстое. И вверх тянется метров на 200, и вниз, до высоты метров 150 над землёй.
Какой-то местный туман, или слой облачности, которую держит инверсия. Через
какое-то время мы влетим в эту бяку на полном ходу. То есть придётся перейти с
визуального на пилотирование по приборам. Ничего страшного. Надо поудобнее
сесть в кресле, снять нагрузки с ручки управления, чтобы её никуда не тянуло,
сверить показания всех трёх авиагоризонтов, чуть расслабиться, не зажиматься, и
мягко пилотировать машину. Тем более, мы идём без подвески. Простой полёт по
приборам.
Краем глаза наблюдаю за правым лётчиком. Он, наконец-то, увидел, что
вертолёт приближается к какой-то гадости, висящей в небе. Взгляд остекленел,
пальцы на ручке управления побелели в костяшках. На приборную доску смотрит
остановившимся взглядом.
Вообще-то, курсант или молодой лётчик смотрит на приборы особенно.
Взгляд скользит по определённому маршруту: авиагоризонт, скорость, высота, курс;
авиагоризонт, вариометр, высота, скорость. Этот порядок несколько отличается в
горизонтальном полёте, в наборе высоты, на снижении, при выполнении
разворотов. Опытный лётчик охватывает приборную доску одним взглядом. Это всё
равно, как добрый и преданный муж, улавливает выражение лица жены, с которой
прожил долгие годы. Она чуть бровью повела, или уголки губ пошли вниз, и сразу
понятно, сейчас свалимся в штопор, т.е. будет скандал. Не надо доводить до
крайности, и мелкими, осторожными действиями, т.е. аккуратно пилотируя, не
раскачивать «ласточку» (или жену), избегать проблем.
Я продолжаю наблюдать за вторым пилотом. Понимаю, что всей приборной
доски он не видит. Так, отдельные элементы. Его зажатая рука чуть потянула ручку
циклического шага на себя. Совсем чуть-чуть. На вариометре (указателе
вертикальной скорости) стрелка стала показывать набор высоты, пол метра в
секунду. Дальше, метр в секунду. Высота растёт, скорость падает. Наконец-то,
заметил, оторопел, удивился, и сунул «ручку» от себя. Куда, куда так много! Мягче
надо, мягче. Теперь мы поехали вниз, скорость разгоняется, высота падает. Наш
полёт напоминает синусоиду, со всё возрастающей амплитудой. Он чуть тронул
«шаг-газ», машина ушла с курса. Когда эти ёрзания стали совсем неприличными, я
взял управление на себя, успокоил машину. Выправил курс, установил высоту 500
метров, скорость 210, вертикальная скорость - ноль. И говорю второму лётчику:
«Бери управление и веди вертолёт». Он смотрит на меня, будто я ему в руки сую
змею, а не ручку управления, и жалобным голосом говорит: «Может ты пока сам?».
Это что ещё за новости?! Родной, ты на что это потратил столько времени? Ты
же совсем не умеешь летать по приборам. Куда же смотрели предыдущие
командиры, с кем ты летал раньше?
Он ещё несколько раз раскачал машину, пока мы не вышли из облачности. Я её
успокаивал, а он раскачивал. Слава богу, облака кончились, и мы опять пошли под
сияющим солнцем, в синем-синем небе над белыми- белыми снегами.»